Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются - Страница 12

— Простите, — сказала женщина в синем, — до конца полета запрещается проносить животных в салон. Мы и так пошли вам навстречу и разместили животное не в багажном отсеке, а в салоне…

— Да-да, — суетливо заулыбался женщине хозяин, — конечно! Я только проверил, все ли в порядке, а то котик у меня нервный, — и поставил клетку обратно за занавеску, а занавеску задернул. И был таков.

Шпунтик опять остался один.

Вот это уж точно было предательство. Неприкрытое, циничное предательство. Шпунтик понял, что теперь одними тапками не обойтись. К счастью, кот знал, где хозяин хранит остальную обувь и как туда с минимальными потерями пробраться. Ну погоди, будет тебе! Только дай домой вернуться, а там!.. Надо же — нервный! Попомнишь ты мои страдания!

Кот раздулся от ярости. Хотелось рвать и метать. Попадись сейчас Шпунтику дура-мышь — десять, двадцать дур-мышей! — кот придушил бы их всех. И даже идиотская лягушка не избежала бы расправы, попадись она ему! А уж если бы встретился Тишка!..

Шпунтик забился в клетке.

Если бы он был человеком, а не котом, то можно было бы сказать, что Шпунтик окончательно потерял самообладание. Для этого были все поводы. Ничего более вопиющего в его кошачьей жизни до сих пор не случалось.

Кот отчаянно рвался на свободу.

Он повалился на спину и с криком попытался сокрушить потолок мощными ударами задних лап, но лишь глубоко поцарапал прочную пластмассу; он расшвырял в разные стороны «вискас» и «катсан», он принялся рыть неподатливый пол и вырыл в нем массу царапин; он вертелся и так и сяк, примериваясь то к одной, то к другой стенке и атакуя их всем весом. Но клетка была слишком тесная и прочная, а Шпунтик был слишком велик, чтобы как следует размахнуться. Кот лишь ободрал себе нос в тщетных попытках протиснуться сквозь прутья, а через какое-то время просто устал. В полном отчаянии он привалился к стенке и, глухо подвывая, стал нервно вылизывать правую лапу.

Предательство…

Криков его все равно никто не слышит: никого — никого! — нет рядом, и этот проклятый гул…

Предательство!

Шпунтик тяжело повернулся и принялся за левую лапу.

Предательство…

Написать, что ли, прямо сейчас?

И тут Шпунтик вдруг ощутил тепло. Мягкое, приятное, еле заметное тепло, что шло снизу, из лотка. Оно обволакивало Шпунтика. Оно заключило кота в нежные объятия. Кот чувствовал: тепло чуть слышно урчит, словно кошка-мама поет над несмышленым котенком. Кот чуял: тепло легонько приглаживает встопорщенную шерсть, незримо успокаивает дрожащие от напряжения мышцы.

И нежданная безмятежность снизошла на кота.

* * *

— Господин Чичжикоф! — Пограничный начальник пролистал паспорт и задержался на странице с фотографией. — Вы первый раз посещаете Китай?

Длинными глухими коридорами Котю привели в небольшую комнату без окон, где из мебели имелись лишь простой алюминиевый стол и два таких же стула. Оба сопровождающих застыли у двери с закрашенным окошком, начальник же расселся у стола, жестом пригласив Чижикова занять стул напротив. Немного поколебавшись, Котя сел, поставил в ноги клетку со Шпунтиком и положил на стол сумку.

— Можно узнать ваше имя? — спросил Чижиков у пограничника.

— Лейтенант Чжан, — ответил тот. Дверь открылась, вошел еще один пограничник, раскрыл и поставил перед Чжаном большой ноутбук, после чего дисциплинированно удалился.

— Как я вижу, господин Чичжикоф, вы вовсе не удивлены тому, что вас отвели именно сюда.

«Спокойно, — сказал себе Котя. Пока они шли, Чижиков успел собраться с мыслями и был готов к сопротивлению, в том числе физическому. При нем были Дракон и Зеркало, и отдавать их кому бы то ни было без боя, после того, что он вынес, Котя не собирался. — Как учат нас доктор Хаус и товарищ Сергей, не верь никому. Все лгут. У всех свои интересы. Вот и прикинемся лаптем, а там будем посмотреть…»

— Отчего я должен удивляться, лейтенант Чжан? — самым простодушным тоном спросил Котя. — Я, как вы знаете, второй раз в Китае, но не в курсе, как именно оформляются подобные визы. Я верю, что вы делаете все правильно. Единственное, что меня удивляет: почему здесь нет официального встречающего — господина Громова. Возможно, его сейчас позовут? И потом, куда это — сюда?

— Господин Чичжикоф… — Офицер Чжан поднял на Котю тяжелый взгляд. — Вы находитесь в комнате для дознаний.

— Даже так? — округлил глаза в изумлении Котя. — А по какому поводу? Что-то не так с моими бумагами?

«Они не те, за кого себя выдают. Вдруг это злодеи, что забирают предметы силой? И как только они выдадут себя… Чжану сумкой в рыло, потом быстро развернуться, кулаком в лоб одному, ногой в живот второму… Пока очухаются, пока сообразят… еще было бы здорово выпустить Шпунтика. Хоть он на меня наверняка дуется, но в обиду не даст… А потом бежать, бежать, бежать…»

Куда бежать в коммунистическом Китае и в незнакомом городе Пекине, к тому же не пройдя паспортный контроль, Чижиков не знал. Но с некоторых пор предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Он незаметно тронул клетку со Шпунтиком и качнул ее — кот отозвался легким броском на прутья.

— Что это там у вас? — поинтересовался Чжан, не отводя взгляда от Коти.

— Кот, — с простодушной улыбкой ответил Чижиков. — Мой любимый домашний кот. Ах да! — спохватился он, видя недоумение на лице набольшего пограничника. — Вот его документы, лейтенант Чжан! — Котя протянул Шпунтиковы бумаги. — Хотите взглянуть?

Чижиков с готовностью поставил клетку на стол. Шпунтик лежал в клетке в позе сфинкса и спокойно, величаво смотрел на Чжана. Когда пограничник нагнулся, чтобы рассмотреть животное поближе, кот даже не шевельнулся. Смотри, жалкий человечишко, пялься.