Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются - Страница 36

К оглавлению

36

Эпизод 10
Путь наверх

Поднебесная, близ ручья Гуаньу. III век до н. э.

Лю Бан старался оценивать себя по достоинству. Он знал, что не обладает нужными знаниями и талантами в полной мере и потому не может называться истинным стратегом, который одерживает на поле брани победу за победой. Человек из простой семьи, не очень уверенно владевший грамотой, Лю Бан обладал одним, но очень важным качеством: он хорошо разбирался в людях. Он чувствовал потаенные движения людских сердец и знал, когда и кого следует привлечь на свою сторону. Это самая простая и очевидная причина, почему именно он прошел длинный и успешный путь наверх — от уездного смотрителя на службе империи Цинь до Хань-вана, владетельного князя удела Хань.

Иногда по ночам Лю Бан лежал на изголовье без сна, глядя пустыми глазами в потолок походного шатра, а перед его внутренним взором в это время вставал долгий и беспокойный, исполненный многих тягот и мытарств путь. Лю Бан вовсе не стремился уподобиться другим владетельным князьям, что едва вырвались из-под ига ненавистной Цинь, как тут же затеяли грызню за власть и величие. Их не смущали реки пролитой крови, вырезанные и обезлюдевшие села и сожженные города.

Лю Бан был не таков: начав с родного уезда, он и дальше старался действовать не столько мечом, сколько гуманностью и справедливым словом. Поступки Хань-вана располагали к нему население Поднебесной: окружив крупный город Юаньчэн тремя кольцами осады, Лю Бан не стал штурмовать его, тратя бесполезно силы, время и людей, но уговорил засевшего за стенами начальника города сдаться — пожаловал ему титул и земли, а помощников одарил владениями. Казавшееся неизбежным кровопролитие было предотвращено, а Хань-ван — тогда еще просто Пэй-гун — приобрел новых союзников.

Добрая слава неслась впереди Лю Бана — города и крепости открывали перед ним ворота без боя, присягали на верность; армия множилась, союзники прибывали. Лю Бан, не встречая сопротивления, дошел до столицы Циньской империи — города Сянъяна и взял его без штурма. Против ожиданий, не отдал столицу на разграбление, жителей никак не утеснил, но напротив — повелел опечатать все склады и сокровищницы, дабы богатства, накопленные империей, не понесли урона. Тогда его и провозгласили Хань-ваном.

Хань-ван был окружен умудренными опытом полководцами и советниками, и спесивые владетельные князья в итоге оказались или разбиты, или же вынуждены перейти под владычество сильной руки. Лю Бан всегда знал, какой момент наиболее благоприятен для увещевания, а какой — для битвы, в которой войска возглавят талантливейшие военачальники, склонившиеся перед его прозорливостью, что среди соратников Хань-вана вошла в легенду.

И никто, кроме самого Лю Бана, не знал, что источник его прозорливости — маленький блестящий Дракон, неотступно дремавший за пазухой вознесшегося к вершинам власти бывшего уездного смотрителя.

Теперь у Лю Бана оставался в Поднебесной лишь один серьезный недруг — Сян Юй. Стоявший некогда над Лю Баном, он из сюзерена и союзника превратился в соперника и противника. Потомственный аристократ, представитель древнего чуского рода, безукоризненно воспитанный поэт, человек атлетического сложения и исключительной физической силы, блистательный воин, не знавший страха, и талантливый военачальник, Сян Юй властвовал над восточной частью Поднебесной и не раз наносил поражение войскам Лю Бана.

Сян Юй принял титул ба-вана, гегемона-правителя. Стал не обычный князь-ван, но князь набольший. Надменный и необузданный, он держал подвластные ему земли кровавой хваткой, а в пылу сражений не раз прибегал к наводившим свирепый ужас на врагов крайностям. Именно по приказу Сян Юя был казнен малолетний Эрши-хуанди — последний владыка Цинь, находившийся на троне всего сорок шесть дней. Сян Юй был жесток, он жил прошлым и не видел будущего. Но он был крайне силен и не проиграл еще ни одного сражения.

И вот армии ба-вана и Хань-вана сошлись в решающей схватке. Было это неподалеку от Инъяна. Не день и не два стояли войска друг напротив друга, не решаясь напасть первыми. Время шло, провиант заканчивался. Нужно было что-то предпринять. И тогда Сян Юй послал вызов Лю Бану.

Вверившись волшебному Дракону, Лю Бан узрел Сян Юя воочию, как и многих иных до него. Сян Юй — в блестящих латах, спокойный и высокомерный — садился на коня. Слуга с поклоном подал ему небольшой снаряженный арбалет. Полководец сокрыл оружие сзади, за доспехом, вытянул коня плетью и рванулся вперед, а следом поспешил десяток воинов. До ручья Гуанъу, где договорились сойтись предводители соперничающих армий, было рукой подать.

Лю Бан, он же ныне Хань-ван, открыл глаза, убрал Дракона, встал. Пора. Он знал, что в поединке с Сян Юем ему не выстоять. Лю Бан и не собирался воевать с Сян Юем путем оружия, но и уклониться от вызова без позора для себя тоже не мог. Оставалось одно: путь слова. Слово — и сила Дракона. Ибо кто предупрежден, тот вооружен.

— Коня! — крикнул Лю Бан, откинув полог шатра. — Время настало.

Ему подвели коня. Лю Бан прыгнул в седло. Поправил меч.

— Десять всадников, не больше, — велел он Ляну Большому.

— Но, Хань-ван… — Начал было тот.

— Десять, — с нажимом повторил Лю Бан. — Вперед!

Он успел вовремя: Сян Юй как раз спешился и медленно спускался по склону ручья, осторожно пробуя дорогу. Заметив появившегося на противоположном берегу Лю Бана, Сян Юй остановился на месте.

— Сойдемся в честной схватке один на один! — зычно крикнул он. — И пусть само Небо решит судьбу Поднебесной!

36